Георгий ДЕМЕТРАДЗЕ: "Сделал дубль в день рождения, а Лобановский после матча сказал: "Забивать надо не только по праздникам"

Экс-нападающий "Динамо" и сборной Грузии Георгий Деметрадзе в интервью "Чемпионату" рассказал о своей карьере.

— Это Газзаев нашёл вас в «Фейеноорде»?
— Может, ещё какие-то люди были, но точно он переговоры вёл. Я в Голландию совсем молодым уехал, в 20 лет. Ни слова не знал даже по-английски, поэтому ничего не понимал. Каждое утро встречал соседа, а он улыбался и говорил: «Ху и морда». В первый день думал, что послышалось, но на второй опять: «Ху и морда». Хорошо, что у нас Игорь Корнеев играл. Спрашиваю его: «Что они хотят от меня?». «Да это у них «доброе утро», вообще-то»…

— Язык начали учить?
— Да какой язык? Я в шоке был от всего. Один раз поехал в Амстердам на клубной машине. Свернул на какой-то круг, пропустил поворот – и так потерялся с этими указателями, что 4-5 часов не мог понять, что происходит. Кажется, пока плутал, всю Голландию успел объехать.

Ну, хорошо, кое-как попал в центр, оставил машину у кирпичного дома, погулял, вернулся и понял две вещи. Первая: твою мать, машины нет. Вторая – да здесь весь город как кирпичный дом. Там ещё второй тренер наш был, он подошёл к полицейскому, турку. Этот сидит на мотоцикле и спрашивает: «А что было рядом с вашей машиной»? «Девушка курила», — говорю. Реально как в «Мимино».

— Нашли?
— Турок молодец. Номера записал, уехал куда-то, вернулся, посадил меня на мотоцикл и довёз до правильного красного дома.

— Друзья в Голландии остались?
— С одним грузином общался, но он не футболист. А эти, местные, да они какие-то все в себе. Никуда не пригласят, после тренировок не остаются.

— Кофешопы тогда уже работали?
— Траву при мне никто не курил. А вот пиво после матчей – это как мы чай сейчас пьём. Без ограничений… Слушай, да хватит с этой Голландией, ты мне скажи: «Газик-то в Думу возьмёт»?

— Почему вы уехали из Европы?
— «Фейеноорд» Беенхакер тренировал. Авторитетный мужик, уважаемый, но лично меня ставил не на ту позицию. Впереди играл аргентинец Круз, а я по этой традиционной голландской схеме двигался на фланг. Не привык играть при таких ограничениях, оттягиваться. Хотелось голы забивать. Попросил отпустить, они не сопротивлялись. Были предложения из Бельгии и даже Голландии, но я подумал: «Георгий, это же Осетия, родные люди, почти дом, 300 километров от Тбилиси». Уехал в Россию и не пожалел – из меня Газик футболиста сделал.

— Разница между чемпионатами была грандиозной?
— Конечно, во Владикавказе в сто раз лучше было. В Роттердаме даже базы нет. Тренируешься на запасном поле среднего качества — и домой. А у «Алании» как пятизвёздочный отель. Классные номера с телевизорами, бильярд, зал, бассейн, поля… Слушай, видел тут осетин, они говорят, что ничего от команды не осталось. Даже базу разрушили.

— Это правда.
— Ужас.

— На близких к Газзаеву людей завели уголовные дела. Сам Валерий Георгиевич в то время входил в совет директоров клуба и неформально был президентом.
— Мне никто из осетин не говорил, что Газик виноват. Надеюсь, что как депутат он родному клубу поможет?! Знаешь, как там любили футбол? На руках готовы были игроков носить, все двери были открыты.

— Сколько вы тогда зарабатывали?
— Это тайна. Скажу, что с подъёмных купил дом в Тбилиси. Но ведь оправдал надежды. В первом же матче в Калмыкии гол забил, потом ещё и ещё. Лучшим бомбардиром чемпионата стал, кубок получил, да и продали меня за три миллиона. Для того времени огромные деньги. Так что пользу точно принёс, хороший легионер.

— Вас купило киевское «Динамо», которое ещё тренировал Лобановский. Каким он был?
— Лучшим. Я чуть не умер на первой же тренировке. Гири, прыжки, рывки – люди не то что блевали, а просто задыхались. Но терпели. Человек – это зверь, он ко всему привыкает.

— Если говорить о личных отношениях с Лобановским, то какой эпизод вспомните?
— В день рождения сделал дубль «Андерлехту» в Лиге чемпионов. Валерий Васильевич один на один редко с кем-то общался, но тут подошёл и жёстко так сказал: «Забивать надо не только по праздникам». Пришлось прибавлять. Слишком хорошо получилось, раз в Испанию уехал.

— Говорят, что вы так быстро ушли из «Динамо», потому что не хотели отрабатывать в обороне.
— В Киеве правда защищался каждый игрок. Даже нападающий делал дикие объёмы работы. Но ушёл я не из-за этого, а потому что «Реал Сосьедад» предложил 5 с лишним миллионов. На мне заработали – это во-первых. Во-вторых, Ла Лига – чемпионат мечты. Надо было попробовать.

— Понравилось?
— Не очень. Нас, неевропейцев, считали легионерами, поэтому конкуренция была двойной. Плюс я сразу травмировал колено и выбыл на семь месяцев. Вернулся, а Джон Тошак говорит: «Ищи себе новую команду». Причём выпустил меня с «Севильей», я забил гол, но опять сел на лавку. Сейчас понимаю, что он просто договорился привести «своих», поэтому и сливал меня, а я уехал в «Локо».

— Там тоже не получилось.
— Это всё последствия травмы. Хотя Сёмин – добрый, душевный, русский мужик. Я сам понимал, что был никакой. Даже вспоминать то время не хочу. Давай лучше про Донецк. В «Металлурге» была самая крутая моя команда. Рвали всех, кроме «Динамо» с «Шахтёром». Я стал лучшим бомбардиром чемпионата, заняли третье место.

— Когда в Донецк приехал Яя Туре – вы сразу поняли, что это за футболист?
— Мы на первой же тренировке решили, что у парня большое будущее. Он воспитанный, много работал и прибавлял с каждым днём. На шаге всех убирал — одного, второго, третьего – бил, пасовал. Конечно, мы не думали тогда о «Барселоне», но класс футболиста был понятен.

— После «Металлурга» вы нигде не задерживались дольше, чем на год. Играли в «Алании», «Маккаби», «Баку».
— И уехал бы на Кипр, меня там ждали. Был в отличной форме, поэтому пару годиков поиграл бы точно. Готовился тогда к переезду, утром потренировался, поехал на встречу к другу – и оказался в тюрьме.

— Как это было?
— Пришёл в одном место, а на меня накинулись 30 человек. Никто ничего не говорил, никаких обвинений не предъявлял, просто начали заламывать. Конечно, я начал отмахиваться и очень сильно получил. Били по лицу, пинали ногами, кровь, синяки. Так у нас работала полиция.

— За вас ведь тогда очень просил Каха Каладзе.
— Мы дружили и дружим. Он тогда стал политиком, оппозиционным к Мише. Многие думают, что мой арест связан с попытками надавить на Казу. Но когда в правительстве поняли, что я не сдамся, то решили всё-таки выпустить. От президента пришло три предложения о помиловании. Теперь нужно было просто сказать: «Да, признаю» — и двери тюрьмы открылись бы.

— Почему вы отказались?
— Потому что не виноват. На меня продолжали давить психологически. Дали шесть лет, таскали из камеры в камеру, переводили в шизо, где сидят пожизненные. Это правда ужасное время. Но через 2,5 года Саакашвили сам сократил срок.

— Вы продолжаете оспаривать приговор?
— Дело всё ещё в европейском суде по правам человека. Жду. Может, доберутся до скромного грузина. Но у меня и так всё хорошо. Ребёнок вот-вот родится. Работа интересная есть.

Дмитрий ЕГОРОВ