Автор: Дэви Аркадьев
Зареєстрований: 14.01.2010
Останній візит: 20.08.2014
Родился и вырос в Одессе, естественно, остаюсь одесситом со всеми вытекающими отсюда последствиями... Работал долгие годы в Киеве. Волею судеб вынужден был эмигрировать вместе с семейством в США, где проживаю в Филадельфии.По опыту работы (и, видимо, призванию!) журналист.
22 березня 2013 17:15

ПОМЯНЕМ С БЛАГОДАРНОСТЬЮ…

Сегодня 9 дней как не стало Владимира Ивановича БЛОХИНА, отца Олега и, полагаю, молодым читателям сайта будет интересно познакомиться с небольшим фрагментом из нашей первой с ним совместной книги «Право на гол». Подзаголовок из главы «Родительский дом», в которой Олег рассказывает о своих родителях, так и называется:

Отец

Мое поколение знает о войне в основном по учебникам истории, по книгам да кинофильмам. Я не исключение. Но однажды…
В тот день дома по телевизору мы смотрели фильм «Блокада». Когда он закончился, отец выключил телевизор и со вздохом произнес:
– В жизни немножко не так было, ну да ладно… Мне фильм понравился, и я попытался возражать.
– Олег, не спорь с отцом! – вмешалась мама.
– Ну почему же отцу можно судить о фильме, а мне нет?
– Ты, сынок, судишь об увиденном со своей колокольни, – сказал отец, – а я, прости за высокопарность, – из своего блиндажа.
Потом он подошел к столу, вынул что-то из ящика и протянул мне. У меня в руках оказалась медаль «За оборону Ленинграда». Я внимательно посмотрел на отца, и мне стало както неловко.
– Что же все-таки, батя, было не так в фильме? – уже другим тоном спросил я.
Вместо ответа отец протянул мне пачку фотографий. Мне раньше казалось, что отец никогда не будет стареть. И только посмотрев фотографии военных лет, я обратил внимание, как много у него появилось седых волос, морщинок вокруг глаз.
– Ты хочешь знать, что было на самом деле? – отец взял у меня из рук пакет с фотографиями. – Я не буду категоричен. Может быть, писатель и прав. Он ведь описывал события глобально, осмысливая их за всех нас, вместе взятых. Но лично мне блокада Ленинграда запомнилась не только одними ужасами. Да, мы мерзли, голодали, хоронили товарищей. Но, понимаешь, вместе со всем этим была и жизнь. Суровая, военная, страшная, но все-таки жизнь. Ты ж, наверное, сам читал о футбольном матче в осажденном Ленинграде? Даже в те страшные дни мы умудрялись петь и плясать. Вот посмотри.
Отец вынул из пачки пожелтевшую фотографию. На групповом снимке перед объективом замерли молодые парни и несколько девушек в военных гимнастерках. У некоторых из солдат в руках мандолины, балалайки, гармошки.
– Меня отыщешь в этой капелле?
– Вот вроде бы, – я указал на сидящего в самом центре группы парня с офицерскими погонами.
– Точно! Это я и есть, а это все – наш ансамбль.
– Сколько же тебе было тогда?
– Снимок сделан в сорок третьем году. Значит, двадцать один год. На Ленинградский фронт меня направили в сорок втором году прямо из военного училища. Наша часть стояла под Пулково. Держали оборону. Вот в те самые дни блокады я организовал войсковой ансамбль песни и пляски. С передовой одних ведь увозили в госпитали, другим во время короткого отдыха' устраивали баньку, а. третьим – самодеятельность. А у меня к этому с самого детства страсть была…
Постепенно от грозных дней войны воспоминания увели отца в далекое детство:
– В тринадцать лет в московском парке имени Горького я уже пел и плясал в детском ансамбле, которым руководил сам Александров. Калужская улица, Нескучный сад, берег Москвы-реки – все это места моего детства. Родители из крестьян, но в двадцатых годах переехали в Москву и работали в Первой городской больнице. Живые, энергичные люди. И себя я помню моторным парнишкой. Страшно любил спорт! Живописью тоже увлекался. Еще когда в школу ходил, начал у художников учиться живописному делу.
– Чего же ты в институт физкультуры подался? – прервала мама рассказ отца. – Надо было в Строгановское поступать.
– А это, Катя, чтобы к тебе поближе быть, – рассмеялся отец.
– Правильно сделал, батя. У тебя настоящий тренерский талант. Жаль только, что я единственный твой ученик, – вставил я.
Мои слова были в ту минуту скорее шуткой, но в них заключалась и истина. Если мама первой привела меня на стадион, то отец надолго стал моим самым требовательным, самым придирчивым домашним тренером.

Так счастливые мама-Катя и папа-Володя, как я всегда называл родителей Олега Блохина, встретили сына после победы киевского «Динамо» в Кубке кубков-1975…

А теперь мысленно перенесёмся в день 27 июня 1989-го года. В киевском Дворце спорта аншлаг. Бенефис «Звёзды эстрады – звёздам футбола!». За сутки до прощального матча Олега Блохина. Представляете счастье и… волнение родителей нашего блистательного форварда всех времён и народов в тот момент, когда я их пригласил пройти на сцену!? Впрочем, лучше один раз увидеть.

http://www.youtube.com/watch?v=iDTv__uHB_U

Надо ли пространно пояснять, почему в те волнующие минуты бенефиса я попросил Лёву Лещенко исполнить песню «Родительский дом»!? Вдумайтесь, как много смысла заложено в сочетании этих двух простых слов…

Дэви АРКАДЬЕВ,

22 марта 2013,

Филадельфия.

Источник:

http://www.ifef-lobanovsky.com/index.php?option=com_k2&view=item&id=649:%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D0%B5%D0%BC-%D1%81-%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D1%80%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C%D1%8E